Д. И. Богдашевский *

Послание святого апостола Павла к Евреям

ЕВРЕИ — Послание святого апостола Павла к Евреям. Это послание принадлежит к христологическим посланиям св. Павла. В отличие от других писаний апостола языков, оно не имеет в начале обычного приветствия: «Павел раб Иисус Христов, зван апостол», или: «Павел зван апостол Иисус Христов». Это отсутствие приветствия в послании Климент  Александрийский объясняет следующим образом:  «Что нет в нем надписания: Павел апостол, этому так и надлежало быть, потому что он писал послание к Евреям, которые имели к нему предубеждение и подозревали его; посему поступил весьма благоразумно, что с самого начала не отвратил их от себя объявлением своего имени» (Евсевий Церковная История VI, 14; по русский перевод стран. 343). Тот же Климент Александрийский со слов, по всей вероятности, своего учителя Пантена говорит: «И блаженный пресвитер (т. е. Пантен)  сказал, что так как Господь был апостол Вседержителя и послан к евреям, то Павел, назначенный апостолом для язычников, по смирению и не наименовал себя апостолом евреев, — частию из благоговения к Господу, а частию и потому, что, быв учителем и апостолом язычников, написал послание к евреям как бы от избытка» (Евсев. Цер. Ист. VI, 14). То же, в объяснение отсутствия приветствия в послании, говорит и блаж. Феодорит: «Павел поставлен был апостолом для уверовавших не из иудеев, а из язычников. Посему-то в посланиях к уверовавшим из язычников и имя свое наставлял и присовокуплял апостольское достоинство, пиша к ним, как учитель к ученикам. Когда же писал к евреям, попечение о которых не ему было поручено, тогда не без причины предлагал учение без указания своих достоинств, потому что о них (т. е. евреях) промышляли другие апостолы» (Migne, LXXXII, col. 676; по русск. перев. стран. 556—557).

Принадлежность послания св. апостолу Павлу, обыкновенно отрицаемая западною критикою, подтверждается древнейшими свидетельствами восточной церкви. Климент Александрийский определенно говорит: «послание принадлежит Павлу и написано им к евреям на еврейском языке, а Лука тщательно перевел его и издал для эллинов» (Евсев. Цер. Ист. VI, 14). Ориген, на ряду с своим частным мнением, что в послании «мысли апостола, а выражение и состав речи принадлежат кому-нибудь другому, который запомнил слышанное от апостола», — выражает общее мнение церкви о «послании в следующих словах: «не без основания древние мужи передали его, как Павлово» (Ессев. Цер. Ист. VI, 26). Историк Евсевий, свидетельство которого имеет для нас важнейшее значение, как показание мужа, внимательно изучавшего древнее церковное предание о происхождении новозаветных писаний, говорит о послании следующее: «Касательно посланий, именуемых Петровыми…, как я упомянул, только одно подлинное и признанное издреле пресвитерами, Павлу же очевидно и явно принадлежит четырнадцать посланий» (Eвсв. Цер. Ист. III, 3, 5). В III, 25 Евсевий не причисляет послание к αντιλεγόμενα (книгам оспариваемым).

Признавая апостольское происхождение послания на основании общего предания восточной церкви, Евсевий Кесарийский в то же время замечает: «впрочем, несправедливо было бы не знать, что послание к Евреям иные отвергали, ссылаясь на римскую церковь, которая спорила, что оно не Павлово» (III, 3). Но сам историк Евсевий и разрешает нам этот спор римской церкви, когда в другом месте говорит: «Климент (т. е. св. Климент Римский) приводит много мыслей из послания к Евреям, даже заимствует оттуда целые выражения, и тем ясно показывает, что это послание (т. е. послание к Евреям) не новое, след. справедливо причисляется к прочим писаниям апостола» (III, 38, 2). Из того, что Климент Римский, пользуясь местами послания к Евреям, не приводит их, как слова Павла, не следует, что он не считал послания апостольским произведением, ибо подобным же образом он пользуется посланием к Римлянам (с. 35—38) и Коринфянам (с. 49). Знал послание к Евреям и пользовался им св. Ириней Лионский (Adv. Наеr. II, 30; IV, 11, 4; ср. Евсев. Цер. Ист. V, 26). Что он отвергал подлинность послания к Евреям, об этом находится лишь позднее свидетельство Стефана Гобара (Phot. Bibliotheka, cod. 232; Migne, CIII, 1104), опирающееся, должно быть, только на том, что св. Ириней, подобно Клименту Римскому, пользуется посланием, не называя его писателя. Если св. Киприан Карфагенский говорит о семи церквах, которым Павел назначал свои послания (De exhort. Mart. с. 11), то это не может свидетельствовать против подлинности послания, ибо надписание последнего могло быть понимаемо в том смысле, что Павел писал не «церкви евреев» (церкви иерусалимской), а вообще иудео-христианам.

Так называемые внутренние основания не менее ясно заверяют Павлово происхождение послания. Ни в христологии, ни в сотериологии, ни в общем духе и характере послания нельзя отыскать ничего такого, что было бы несогласно с богословием апостола языков, находимым в других его посланиях и что указывало бы на другого писателя; все особенности послания легко объясняются его основною темою и его назначением. «Послание не только имеет мысли апостола..., но и в движении мыслей, в способе их раскрытия, даже в самых мельчайших оттенках слововыражения и словосочетания мы повсюду узнаем работу боговдохновенной мысли великого апостола языков, писателя других посланий, носящих его имя» (проф. М. Д. Муретов, Ветхозаветный храм. Часть первая. Внешний вид храма. Москва 1890. Стран. 6). Так, специфически Павловы выражения: «Бог же мира» (13, 20), «благодать со всеми вами» (13, 25), «праведный от веры жив будет» (10, 38), «его же ради всяческая и имже всяческая» (2, 10; ср. Римл. 11, 36), «внегда же покорити ему всяческая, ничтоже остави ему непокорено» (2, 8; ср. 1 Коринф. 15, 27); специфически Павловы сопоставления надежды с верою и любовью (6, 10 и дал.; ср. 1 Солун. 5, 8; 1 Коринф. 13, 13), равно противоположение младенцев в вере — христианам духовно совершенным (Евр. 5, 13, 14; ср. 1 Коринф. 3, 1; 13, 11). Могут говорить о более развитой христологии послания, о более ясном учении о человечестве Христа, Его «искушении», спострадании немощам нашим, но не в силах найти такого пункта в этой христологии, который бы стоял в противоречии с учением апостола языков. Могут, далее, вести речь об александринизме христологии послания, но, без сомнения, для таких выражений, как «сияние славы» естественнее искать параллель в Прем. 7, 25, нежели у Филона.

Начиная с Лютера и Кальвина, в доказательство неподлинности послания, обыкновенно указывают 2, 3: «како мы убежим, о толицем нерадивше спасении, еже зачало приемше глаголатися от Господа, слышавшими в нас известися». На основании этого места заключают, что писатель послания не апостол, ибо сам он ясно отличает себя от апостолов; он муж второй уже христианской генерации, так как обращен в христианство апостолами; св. Павел не мог, конечно, сказать о себе, что он принял учение о спасении от непосредственных свидетелей жизни Господа. Но в рассматриваемом месте вовсе и не говорится о том, что писатель послания научился истине Христовой от других, принял христианство от апостолов. Речь идет о том, что слово, евангельское сначала было проповедано самим Господом, а затем — непосредственными свидетелями и очевидцами Его жизни и дел. Так мог писать и св. Павел, ибо в послании к Евреям он не защищает своего апостольского авторитета, в виду, своих врагов — иудействующих; писатель послания отличает себя не от апостолов а от непосредственных свидетелей жизни, Господа, — тех, которые, как говорит ап. Петр, с Ним «Ели и пили по воскресении Его из мертвых» (Деян. 10, 41), к каким свидетелям св. Павел, конечно, не принадлежал. Кроме того, слова: «в нас известися» могут быть понимаемы, как особенная, объединяющая писателя с читателями, форма речи, и на основании их вовсе нельзя заключать, что и тот, кто пишет, также был обращен в христианство другими лицами; говорится вообще о факте утверждения христианской истины сначала самим Господом, а потом — Его слугами и самовидцами, в доказательство величия христианского Откровения, по сравнению с ветхозаветным словом, глаголанным чрез посредство ангелов.

Если рассматриваемое послание не принадлежит св. Павлу, то не могут указать никого другого, кто бы был его писателем. Критика сама себя разрушает своею неустойчивостью и противоречивостью, когда приписывает послание то Варнаве, то Аполлосу, то Силе, или Силуану, то Марку, то Прискилле. Послание к Евреям настолько превосходит послание Варнавы по своему общему духу и характеру, что ни в каком случае не может принадлежать тому же писателю, что и последнее; неудивительно поэтому, что защитники данной гипотезы обыкновенно отрицают подлинность послания Варнавы. К Аполлосу, с точки зрения самой критики, не приложимо Евр. 2, 3, ибо он не был муж второй христианской генераций; Аполлос никогда не уклонялся от учения св. Павла, как желают это представить защитники данной гипотезы с целью объяснения особенностей богословия послания. Что писателем послания был Силуан, или Марк и Прискилла, эти взгляды вовсе не заслуживают разбора, ибо они не имеют для себя ни малейшей исторической опоры.

Все древние (кроме Оригена) единогласно утверждают, что рассматриваемое послание было первоначально написано на арамейском языке (Климент Александрийский, Евсевий, Евфалий, блж. Иероним, блж. Феодорит и другие), причем на греческий язык его перевел или Лука (Климент, Александрийский), или Климент Римский (Евсевий); последнее мнение более, думаем, вероятно, в виду сходства послания Климента с посланием к Евреям, какое сходство говорит больше, чем о простом только знакомстве Климента с посланием к Евреям и пользовании им. Мы не имеем оснований оспаривать это единогласное мнение древних церковных писателей. Но если даже признать, что первоначальный язык послания — язык греческий, и в таком случае, на основании языка и стиля послания, нельзя отрицать его подлинности. В самом деле, между стилем послания к Евреям и стилем других посланий св. Павла никак нельзя усматривать большего различия, чем между стилем Апокалипсиса и четвертого Евангелия, и однако, многие противники подлинности рассматриваемого послания считают Апокалипсис и четвертое Евангелие принадлежащими одному лицу — ап. Иоанну. Стиль посланий св. Павла не стереотипный, а он изменяется сообразно тому, кому пишет апостол, при каких обстоятельствах и по какому поводу он пишет. Поэтому в послании к Евреям, само собою разумеется, нельзя ожидать той порывистости, стремительности речи, какую находим в четырех «главных» посланиях апостола языков; здесь нет никакого указания на иудействующих, никакой полемики с ними, никакой защиты апостольского достоинства, а потому — нет обычных «вопросов», нет и «ответов». Насколько св. Павел пишет красноречиво, — какие употребляет дивные образы, сравнения, искусные риторические обороты, это видно из второго послания к Коринфянам; послание к Евреям не отличается больше по стилю от других писаний апостола языков, чем 13-ая глава первого послания к Коринфянам от других частей этого послания.

Из 13, 19: «особенно же прошу делать это (т. е. молиться), дабы я скорее возвращен был вам» можно заключать, что послание написано в узах (ср. 10, 34). Но из 13, 23, где апостол выражает твердую уверенность узреть читателей, когда Тимофей будет освобожден, ясно видно, что узничество о Господе св. Павла приближалось уже к концу. Это были, конечно, его первые римские узы и след. послание написано из Рима, около 63—64 г. Столь спорное в экзегетике; «иже от Италии сущии» (13, 24) указывает несомненно на происхождение, подобно: «иже от Киликии и Асии» (Деян. 6, 9); «сущии от Италии» означает след.: италийцы, или христиане Италии, принадлежащие Италии. Нет основания понимать эти слова в смысле: «прибывшие, или пришедшие из Италии», ибо тогда необходимо придать подобный же смысл выражениям: «иже от Иоппии» (Деян. 10, 23), «иже от Солуня иудеи» (Деян. 17, 13), тогда как на самом деле они указывают только, что первые названные лица были по происхождению иоппийцы, вторые — фессалоникийцы.

Послание назначено не вообще христианам, а известным христианам, т. е. верующим, находящимся в определенном месте, подверженным известным нравственным опасностям (5, 11. 12; 6, 9. 10 и др.); читатели знают писателя послания (10, 34), как и он знает их (5, 11. 12; 13, 17 и дал.). И написание «к Евреям», находящееся во всех кодексах, переводах, у всех отцов церкви, и содержание послания, и его тон ясно показывают, что читатели послания не языко-христиане, какими их некоторые считают, а иудео-христиане.

Если послание написано св. Павлом в Риме, то, само собою разумеется, совершенно устраняется столь распространенный среди отрицателей подлинности послания взгляд, что оно адресовано римским иудео-христианам. Читателями послания считают, далее, иудео-христиан Палестины и в частности Иерусалима, или иудео-христиан Александрии, или, наконец, иудео-христиан Атиохии. Последний взгляд много подкупает в свою пользу, так как, после освобождения из уз, св. Павел действительно мог иметь намерение, вместе с Тимфеем (13, 23), посетить ту церковь, с которою находился в столь близком общении (Деян. 11, 25. 26; 13, 1 и дал.; 14, 26; 15, 1 и дал.), которая спострадала святым (Евр. 6, 10; ср. Деян. 11, 29. 30) и могла спострадать и его узам (10, 34). По решительным возражением против этого взгляда служит то, что церковь антиохийская была по преимуществу языко-христианскою; из послания к Евреям вовсе не видно, что имеется в виду только часть членов смешанной церкви, состоящей из языко-христиан и иудеотхристиан, к какому предположению так часто прибегают; в послании к такой церкви, как антиохийская, — преимущественно языко-христианской, — отсутствие приветствия было бы совершенно не объяснимо. Назначение послания в Александрию также не может быть принято, потому что александрийские церковные писатели ничего не знают о таком адресе послания; в последнем вовсе не предполагается, как утверждают защитники данного взгляда, описание устройства храма Онии, а описывается устроение ветхозаветной скинии; цитация ветхозаветных мест по тексту LXX ничего не доказывает, ибо такая цитация проходит чрез весь Новый Завет. Нужно склониться таким образом к наиболее распространенному взгляду в древнее и новое время, именно, что послание назначено иудео-христианам Палестины и, в частности, Иерусалима. Только там могли быть чистые иудео-христианские церкви и только там замечалась такая привязанность к ветхозаветному культу, ветхозаветным жертвам, какую видим в читателях послания. Если верно, что послание было написано первоначально на языке арамейском, то назначение его палестинским иудео-христианам самоочевидно; обозначение «евреи» должно быть понимаемо не в смысле иудеев вообще, в противоположность язычникам (2 Коринф. 11, 22; Филип. 3, 5), а в смысле иудео-христиан, в отличие их от еллинистов, говоривших на арамейском, а на греческом языке (Деян. 6, 1; 9, 29).

Что св. Павел обращается с посланием к палестинским церквам, в этом нет ничего невозможного. Невозможно это только для последователей тюбингенской школы, которые ведут постоянно речь о борьбе павлинизма и петринизма. Как св. Петр пишет свои послания малоазийским церквам, основанным св. Павлом и его сотрудниками (1 Петр. 1, 1), утешая и ободряя верующих в их страданиях и предостерегая их от опасного лжеучения; так и апостол языков обращается со своим «словом утешения» к церквам иудео-христианским, — обращается, как говорит Пантен, «как бы от избытка». Между апостолами — согласие полное, и взаимная поддержка и укрепление в служении одному великому делу. «Аще убо аз, — пишет св. Павел, — аще ли они, тако проповедуем, и тако веровасте (1 Коринф. 15, 11).

В 1 Солул. 2, 14 апостол говорит: «ибо и вы, братья, сделались подражателями церквам Божиим, во Христе Иисусе, находящимся во Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от иудеев». Эти слова служат к разъяснению прошлого читателей, изображаемаого в Евр. 10, 32—34.

Основною темою послания является, с одной стороны, раскрытие превосходства Нового Завета пред ветхозаветным Откровением, с другой — увещание быть твердыми в вере, не отпасть от Бога живого, терпеливо ожидать исполнения христианского упования и жить тою верою, которою спаслись ветхозаветные праведники. Апостол пишет об этом потому, что под влиянием бедствий, страданий за веру (12, 5 и дал.) читателям угрожала опасность отпадения в иудейство (3, 12; 4, 1; 6, 1 и дал.). Прежнее тщание и ревность по вере теперь в них ослабели(12,4.12), — замечалось нерадение о своем спасении, нравственная апатия (10, 32; 12, 12). Читатели готовы были уподобиться израильтянам в пустыне (3, 7 и дал.) и жаловаться на то, что чрез веру во Христа они потеряли то, чем прежде пользовались, т. е. лишились спокойного, безопасного социального положения. Христос распятый и уничиженный являлся для них соблазном, ибо они ожидали Мессии, который совершенно изменит их внешнее положение. Посему св. Павел раскрывает, что только чрез Свое уничижение, преискреннее приобщение нашей плоти и крови, Христос соделался нашим Искупителем и Ходатаем (2, 5—18), а чрез Свою крестную смерть является вечным Первосвященником, очистившим наши грехи Своею кровию, какого очищения не могли доставить ветхозаветные жертвы (4, 14—5, 1—10; 7, 8, 9 и дал. 10, 1—18). Невозможно возвращаться к тому, что имело только прообразовательное значение и что теперь, как обветшавшее и состареющееся (8, 13), уже упразднено и заменено новым лучшим служением, — служением не сени, а самому образу вещей (10, 1). Отпадение от христианства — это есть попрание Сына Божия, вторичное распинание Его, укорение Духа благодати (6, 4—8; 10, 26—29), о каком грехе «не остается более жертвы, но угрожает некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (10, 26. 27). Страдания, постигающие христиан, суть необходимое испытание их веры, свидетельство воспитывающей их любви Божией (11, 25 и дал.; 11, 33—12, 3—11). Обетования Божии, кажущиеся неисполняемыми, на самом деле неизменны и будут осуществлены (10, 25. 35. 36; 12, 26). «Грядущий придет и не умедлит» (10, 37).

Послание к Евреям тем отличается от других посланий св. Павла, что здесь нельзя провести строгого разграничения между моментом теоретическим и увещательным, а эти моменты часто соединяются; увещание служит выводом из предшествующих теоретических рассуждений и в то же время является основою для дальнейших умосозерцаний. Так, после раскрытия учения о превосходств Христа пред ангелами (1, 1—14) следует нравственное увещание (2, 1—4), образующее переход к 2, 5—18, после какого отдела следуют опять нравственные наставления, прерываемые возвышеннейшими теоретическими рассуждениями (3, 1—4, 13). Отдел 4, 14—16 служит и увещанием, и вместе образует переход к раскрытию учения о первосвященстве Христа.

Литература.
Святоотеческие изъяснения посланий принадлежат св. Иоанну Златоусту, блаж. Феодориту, св. Кириллу Александрийскому, блаж. Феофилакту Болгарскому,  Икумению, Евфимию Зигабену. — Русская литература: 1) епископ Феофан, О послании св. апостола Павла к Евреям (введение к изъяснению сего послания и истолкование первых стихов его), Москва 1896; 2) проф. М. Д. Муретов, К толкованию текста: «творяй ангелы своя духи и слуги свои пламень огненный» («Богослов. Вестник», 1902, окт. ); 3) епископ Никанор, Общедоступное толкование посланий св. апостола Павла, С.-Петербург 1902; 4) И. Братолюбов, Толкование посланий, Самара 1898.

* Дмитрий Иванович Богдашевский,
магистр богословия, профессор
Киевской духовной академии.

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 5, столб. 208. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1904 г.